_Светлана Соколова от первого лица. Как я стала суицидологом

В профессии я около 10 лет, получила несколько психологических образований, в один год даже училась в трёх институтах одновременно и сейчас продолжаю учиться — повышаю квалификацию как супервизор, учусь у Тамары Сикорской.

Я не собиралась идти в суицидологи

Честно скажу, я обходила эту тему. Мне не нравится тема смерти, она очень грустная и тема суицидов вообще страшная. Когда я получила свое первое психоаналитическое образование и диплом психолога, думала буду работать тихо в кабинете и радоваться жизни, но ко мне приходили люди с этими темами, а я от страха их не брала, раз не взяла, два не взяла, 25 не взяла — и думаю, что это я за специалист интересный. Я так всех своих клиентов буду коллегам раздавать? Почему они могут с этим работать, а я не могу?

Психолог — человек, который не падает в обморок от слова смерть, суицид или самоповреждающее поведение.

Одним из решающих случаев стало приглашение поработать в реабилитационном центре с темой горевания. У меня уже на то время был опыт работы с утратой и горем, и я подумала, что смогу. Но когда стала исследовать, какие будут запросы, выяснилось, что в этом центре лежат парализованные люди и нужно работать не только с утратой здоровья и привычного образа жизни. Оказывается, все эти люди находятся в суицидальном риске, у них есть суицидальные намерения, но они не могут их осуществить. И я очень чётко увидела своё ограничение, поняла, что не готова и честно призналась себе и руководителю центра, что не смогу работать.

Но я не сложила ручки, а стала искать, где учат на суицидолога. И каким-то удивительным образом в Институте организационной клинической психологии открылся новый курс по суицидологии для психологов, его вела Ольга Калашникова. Про себя она говорит, что самый весёлый суицидолог на земле, и это на самом деле очень круто, потому что чувство юмора просто необходимо и для профилактики своего личного выгорания, и для работы с клиентами — наше настроение и внешний вид тоже наши инструменты.

Отучилась год, было очень тяжело психически и физически выдерживать материал — всякие картинки страшные. Поэтому, когда сейчас я написала свой курс по суицидологии, который стартует 4 ноября, я не включила в него никаких фотографий, никаких образов даже нарисованных — только разговор и способы как работать, примеры вопросов, способы диагностики и другие полезные вещи.

Самоповреждающего поведения очень много

Почему еще я стала заниматься этим? Потому что этого очень много! Самоповреждающего поведения просто невероятное количество, особенно среди подростков. Родители даже не знают, как дети себя самоповреждают. Приводят за руку и говорят, поработайте с моим ребёнком у него плохая успеваемость. Ребёнок потом поднимает толстовку, а у него там все тело изрезано. Если бы я не отучилась на этом курсе по суицидологии, я бы этого не выдержала, там нас подготовили, дали базу.

Потом я отдельно училась на курсе по подросткам с самоповреждающим поведением, добирала. Прошла курс у англичан по судебной психотерапии, училась у Стеллы Уэлдон, там тоже было и самоповреждающее поведение и суицидальный риск — в общем с миру по нитке.

За всем, что касается психических расстройств, стоит боль, одиночество и страдание

Мы проходили практику в двадцатой клинической больнице, в кризисном отделении, немалая часть пациентов там суициденты. Возглавляет это отделение чудесный человек Вадим Моисеевич Гилод, ученик и последователь Айны Амбрумовой, она впервые в Советском Союзе организовала телефон доверия и открыла это кризисное психиатрическое отделение, а еще она интегрировала идеи личностного фактора с социальными и получила социально-психологический фактор суицида, до неё никто так не пытался соединять в этой теме.

Однажды я зашла на форум этого отделения и посмотрела переписку людей, которые там лечатся или когда-то лежали, они там поддерживают друг друга и очень трогательно говорят о себе «люди, уставшие от жизни» — в этом столько тепла и бережности. В социуме иногда шутят про пациентов психиатрических отделений, и в этих шутках нет уважения к страданию, а за всем, что касается психических расстройств, стоит боль, одиночество и страдание. С тех пор, как я стала работать с суицидом, я больше так не шучу.

Светлана Соколова, практикующий психолог, психолог-суицидолог, судебный психотерапевт и экзистенциально-гуманистический психотерапевт, автор курса, автор и ведущая курса Психологическая диагностика, профилактика и коррекция суицидального поведения